Весна подкралась незаметно, хотя видна была издалека. Солнце разогнало морозные дни и принялось творить. У всех стало сносить крышу. Снег резко испарился, деревья стали обзаводиться почками. Оттаял зимний склероз, и птицы вспомнили про родину. Бомжи воспрянули духом и активизировались. Заблагоухали помойки, и во всей своей красе стали прорисовываться родные русские дороги. Женщины кинулись раздеваться и тут же простужались. Мужики по привычке ходили в зимних шапках и потели. Солнце старалось вовсю, вскрывая всё новые ямы в земле и учиняя разброд в головах. И только старушки, невзирая на времена года, всё так же самоотверженно бросались под автомобили...
Андрей вышел из дома и направился к троллейбусной остановке. В кармане пальто завалялись пачка сигарет, спички и два рубля. Подумав, он решил, что жизнь не так уж и плоха. Жить можно. Друзья пригласили его на чашечку чая, на проезд в два конца деньги были. Он никогда не ссорился с контролёрами и сейчас не собирался: зачем портить настроение себе и людям? Тем более, что пригревало солнышко и слабый ветерок ласково трепал волосы. Жизнь прекрасна!
До остановки было десять минут хода, и Андрей шёл, с любопытством поглядывая на окружающий мир. Его заинтересовала женская фигурка, маячившая впереди. Чёрные туфли на довольно высоком каблуке, чёрные колготки, чёрная юбка – экстремальное мини, короткая чёрная кожаная куртка. Длинные каштановые волосы падали на плечи. “Ничего. Ножки чуть полноваты – убрать бы пару килограмм,” – отметил про себя Андрей. Но более всего его заинтересовало поведение девушки. Похоже, что дорога для неё была подиумом: походка “от бедра” с профессиональным выдерживанием паузы и активной демонстрацией работы ходовой (то бишь задней) части тела. “Молодец. Получается,” – подумал Андрей. Любопытство всё более охватывало его: к чему этот спектакль? Девушка между тем проявляла странное нетерпение: двигаясь подоб-ным образом, она вертела головой по сторонам, словно пытаясь найти что-то или кого-то. Как назло, на улице было пустынно и безлюдно; иногда навстречу попадалась какая-нибудь бабушка или мужик-работяга. Это явно не устраивало манекенщицу. Андрей продолжал идти за ней и любоваться зрелищем. Тем более, что им было по пути. В какой-то момент она обернулась, и их взгляды встретились. Не в силах сдержаться, Андрей расплылся в улыбке. Глаза девушки радостно блеснули, она гордо вскинула головку и, отвернувшись, продолжила свой путь. Бёдра её заходили с двойной амплитудой, плечики ещё более расправились: сзади был зритель, она спиной ощущала его взгляд, и волны сексуальности буквально электризовали весенний воздух. Необычное шествие продолжалось несколько минут. Андрей шёл к остановке и, улыбаясь, поглядывал на фигурку впереди; девушка же пыталась всё более приковать его взгляд. Ей это удавалось. Время от времени она оборачивалась и проверяла: не сорвался ли с поводка? Не-ет, вот он идёт, родимый! Андрей не спешил, но и девушка, судя по всему, тоже не торопилась. Постепенно он догонял её. Вот они поравнялись. Боковым зрением каждый изучал друг друга. Она приняла задумчиво-мечтательный вид и приготовилась выслушать первые слова знакомства. Но тут Андрей прибавил шагу и стал уходить вперёд. За спиной он почувствовал растерянность и замешательство. Ещё несколько секунд – и он будет на несколько шагов впереди неё. Поняв это, девушка не выдержала:
— Вот, бл..., даже поговорить не с кем!!!
Столь внушительное начало сразу вырубило Андрея. Ему захотелось прямо здесь прилечь на асфальт и громко хохотать. Однако он ограничился сдержанной улыбкой. Было интересно: что же дальше? Он чуть замедлил шаг. Девушка, ободрённая первым успехом, обратилась к нему:
— С тобой хоть поговорить можно?
— Поговорить? – Андрей смущённо улыбнулся. – Можно.
Девушка радостно пристроилась сбоку, и они продолжили путь вдвоём.
— Как тебя зовут?
Андрей раскрыл было рот, но не успел ничего сказать. Да ей это было и не нужно: впечатления переполняли эту темпераментную натуру.
— А я из больницы иду. Я модель. В театре моды занимаюсь. Знаешь, как трудно ходить на каблуках?! Вот – тренируюсь. Хожу по улицам, как по подиуму. Мужчинам нравится. Обычно они говорят, что у меня красивые ноги.
Она вопросительно посмотрела на Андрея. Тот встрепенулся:
— Да.
Модель улыбнулась:
— Ну-у-у... и ещё всякие пошлые вещи. Но я их не слушаю. Сама знаю – я симпатичная. Знаешь, как тяжело работать моделью?! Походка, фигура, улыбка, стиль! Так устаёшь!..
Вклиниться в эти словесные излияния было невозможно, поэтому Андрей шёл, улыбался и украдкой рассматривал свою собеседницу. Лет восемнадцать. Действительно хороша. Личико, волосы, фигура – всё при ней. Вот только ножки полноваты. Убрать бы пару килограмм...
— ...У меня были такие перспективы! Меня сам Юдашкин отобрал в своё агентство! Он сказал: “Модель не должна подходить под стандарты, она должна быть индивидуальностью!” Так и сказал. Но предложил мне сесть на диету. А я диеты не люблю. Ненавижу я их! Вот, два килограмма лишних. Ну и пускай! Подумаешь! Я всё равно мужикам нравлюсь! Я отказалась. И не жалею! И не нужна мне их Москва! Пошли они!!! Им всем только бы переспать. Все моделей считают проститутками!
Она посмотрела на Андрея. Замешкавшись, он очнулся:
— Да.
— И правильно! Но я не такая! Я туда не хочу. Но мне нравится подиум! Там так классно – обалдеть! Яркие лампы, жарко. Все на тебя смотрят. Нужно знать, как повернуться, чтобы тебя хорошо сфото-графировали. Если свет падает справа, то...
И она останавливалась и показывала классические стойки. “Какая темпераментная особа!” – думал Андрей. Мягкое брянское “гэ” и суровые связки между словами придавали особый колорит её речи. Говорила она так громко, что встречающиеся прохожие с удивлением и опаской поглядывали на необычную парочку. Однако её это не смущало. Железная выдержка! После очередного пируэта девушка выдохлась, и в её словесном напоре образовалась двухсекундная брешь. Дабы не делать затянувшуюся паузу неудобной, Андрей спросил:
— А почему ты была в больнице?
— А-а-а... – модель махнула рукой, – воспаление лёгких.
— Как же ты так?!
— Юбки короткие люблю носить.
“Она просто прелесть! Откуда в этой чудной го-ловке столько мозгов?!! Только вот со знанием анатомии у неё немного не того... нелады,” – подумал Андрей.
Между тем они приблизились к остановке. Андрей нерешительно остановился:
— Мне туда.
Повисла долгая пауза, в течение которой они разглядывали друг друга.
— Ну, спасибо, что выслушал.
И опять тишина. Девушка выжидательно смотрела на Андрея. В воздухе витал какой-то сгусток энергии, который при оформлении в словесную форму мог звучать примерно так: “Я требую продолжения банкета!” Андрей нащупал в кармане два рубля и вздохнул. Модель осознала мудрость пословицы: “С паршивой овцы хоть шерсти клок”.
— Ладно. Дай хоть сигарету.
Он протянул ей пачку “Явы”.
— Не-е-е, я такие не курю!
— Извини. Ну, пока.
Андрей пошёл в одну сторону, девушка направилась в другую. Стоя на остановке, он долго приходил в себя: “Вот это напор! Сколько эмоций! Колоссально! Однако меня ждут друзья”. Скоро мысли вернулись в прежнюю колею. Подошёл троллейбус. Андрей, как всегда, встал у окна и абстрагировался. За окном проплывали деревья, дома, люди. Вдруг мелькнуло что-то знакомое. Он присмотрелся повнимательнее. И тут его стал душить смех, больше сдерживаться он не мог. Пассажиры с удивлением посматривали на него, а он прижался к стеклу и смеялся.
Да, это была она! Модель пустилась в обратный путь вдоль дороги. Походка “от бедра”, ритмичное покачивание бёдрами, гордо расправленные плечики. Она периодически оглядывалась и крутила симпатичной головкой по сторонам в поисках жертвы.
Весна!
Вовка был врачом “Скорой помощи”. То есть человеком уверенным и волевым. Его работа не допускала сомнений или бурных эмоций. Но сейчас он злился. День выдался очень хлопотный. Смена заканчивалась, оставался последний вызов, а нужный дом найти никак не удавалось. Шофёр петлял в лабиринте домов и ругал всё на чём свет стоит. Поняв, что самому не справиться, он остановил машину и обратился за помощью к стоявшему на обочине мужику. Мужик попался сговорчивый, но больно уж прыткий. Со словами “Щас покажу, щас покажу!” он забрался в “скорую” и скомандовал:
— Поехали!
Вовка недовольно поглядывал на пассажира. Тот сидел в заднем отделении машины и тыкал немытым пальцем через плечо шофёра:
— Направо... Теперь налево – во дворик...
Вовке не нужно было сильно напрягаться, чтобы почувствовать запах перегара. Мужичок был явно “под мухой” и время от времени путался в показаниях. Тыча пальцем вправо, он недовольно покрикивал на водителя:
— Налево, налево... Куда едешь?! Налево давай!
Минуты бежали за минутами, а к месту назначения они так ещё и не прибыли. Чаша терпения переполнилась, когда машина подъехала к тому месту, где на борт был взят незадачливый проводник. Мужичок явно вошёл во вкус и хотел продолжить увлекательное путешествие, но шофёр заглушил двигатель. Вместе с врачом они одновременно обернулись назад. В их глазах плясали недобрые огоньки...
Случайные прохожие с изумлением наблюдали за машиной “Скорой помощи”, остановившейся у обочины дороги. Из машины вышли врач и шофёр. Они открыли заднее отделение и извлекли оттуда мужика. Бросив его на дорогу, пару раз пнули ногами по рёбрам. Затем залезли обратно в машину и уехали.
Мужик со страдальческим видом лежал на обочине и скулил:
— Ну вот – хотел помочь, а как всегда п...лей получил!
Вы когда-нибудь заходили ночью в тёмный подъезд? Представляю улыбки на лицах: наверняка заходили! Попадая в такую ситуацию, человек испытывает противоречивые чувства: желание открутить голову тому, кто выкручивает лампочки в подъездах, борется со страхом и боязнью возможной опасности, таящейся за углом.
Краткие наблюдения показывают, что женщины, старики и дети входят в тёмный подъезд медленно, боязливо вздрагивая при каждом звуке. К лифту или ближайшей лестнице они пробираются наощупь вдоль стенки. Мужики пытаются вести себя более нагло: заходят внутрь решительно, придерживаясь центра. При этом они передвигаются боком в каратистской стойке: одна рука прикрывает лицо, другая – живот (возможны варианты). В более выгодном положении оказываются несуны, то есть мужики, несущие что-либо в руках. Дипломат, сумка, гитара или просто обычная папка кажутся неплохой защитой и выставляются перед собой на вытянутых руках. И не дай Бог в этот момент оказаться на пути какой-нибудь бабушке! Кстати, бабушкам вообще не рекомендуется появляться в подъезде в позднее время. Иначе у них есть шанс быть зашибленной своим же родным и добрым соседом, с которым они прожили рядом лет двадцать.
Множество тайн и историй хранят в себе миллионы чёрных дыр, именуемых русскими подъездами. Расскажу-ка я вам одну из них.
Стоял тихий зимний вечер. Редкие снежинки поблёскивали в свете фонарей, плавно опускаясь на землю. Вовка возвращался домой с работы. Несмотря на холод, он был без шапки и в лёгкой кожаной куртке: сказывалась спортивная закалка. Подтянутая фигура внушала уверенность и спокойствие. Приблизившись к тёмной пасти родного подъезда, Вовка не раздумывал ни секунды. Его проникновение в здание всегда напоминало нырок в воду: одним махом и без задержки. Вот и сейчас он стремительно ринулся в темноту, широкими шагами направляясь к лифту. Было ни зги не видно, но Вовка знал этот подъезд наизусть с самого детства: каждый порожек, каждую ступеньку, каждую выщербину в стене и даже высоту кнопки лифта над уровнем пола. В этот раз он вынужден был остановиться, не успев сделать и трёх шагов. В тёмном углу затаилось Нечто. Разглядеть его Вовка не мог, но в этот момент обострились все органы чувств, и он явственно ощутил, как Нечто приближается к нему. Накатила гадкая волна страха.
— Кто здесь? – спросил Вовка, принимая защитную стойку.
Нечто материализовалось совсем рядом: вытянув руки вперёд, Оно ринулось в атаку, что-то нечленораздельно рыча. Мозг тут же отключился, уступив место инстинктам. Регулярные тренировки по каратэ сделали своё дело, и теперь тело двигалось независимо от намерений своего хозяина. Вовка мгновенно нанёс серию ударов по корпусу, двинул коленом в грудь и завершил короткую стычку ударом кулака по голове. Нечто смачно хрюкнуло и грузно опустилось на пол.
Вовка присел на корточки и трясущимися руками стал ощупывать тело на полу. В первом приближении Нечто оказалось мужиком. Выяснить что-либо более подробно в такой темноте было невозможно. Единственным признаком жизни, который подавало тело, был запах перегара. Мысли барахтались и тонули в волнах паники. “Ё моё! Всё – капец! Убил!!! Сколько за это дадут: 10 лет?! Или 15?! Нужно что-то делать! Что-то срочно делать!.. Стоп!!! Свидетелей не было. Никто не видел. Ничего не докажут. Я не виноват, он первый напал! Скорее отсюда!!!” Вовка сорвался с места и побежал вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через три ступеньки...
Лёха уже спал, когда раздался звонок в дверь. Недовольно ворча, он отправился открывать. В квартиру ворвался Вовка, тревожно оглядываясь и дрожа от возбуждения:
— Лёха, что бывает за самооборону?
Лёха сонно зевал:
— В каком смысле?
— В каком, в каком – в таком!!! Ну если оборонялся и грохнул кого-нибудь, а? Ты же будущий юрист – должен знать!
— Ну-у-у... Всё зависит от обстоятельств. А кого грохнул-то?
— Мужика. Там, внизу. У почтовых ящиков.
— Ты?!!
— Да я, я! Что делать?!!
— Врёшь!!!
— Да он до сих пор там валяется!
— Пойдём посмотрим!
— Я боюсь.
— Пойдём!
Лёха быстро оделся и вытолкал Вовку за дверь. Они тихо спустились по лестнице на первый этаж. Лёха включил фонарик и стал шарить лучом по полу около почтовых ящиков.
Мужик был на месте. Лет 45-50. Одет в приличную куртку. Явно не бомж. Он лежал на спине, раскинув руки. Глаза закрыты. Меховая шапка валялась рядом. При виде жертвы сердце у Вовки снова ушло в пятки. Ему казалось, что это наваждение, страшный сон. Хотелось скорее проснуться. Вовка давал клятву Гиппократа. Его учили вытягивать людей из могилы, но не загонять их туда.
— Лёха, а “вышку” отменили?
— Отменили. А ты думаешь – он того?
— Наверное.
— Что значит – наверное?!! Ты же врач – спасай давай! Оказывай первую помощь!
Пульс! Как же он мог забыть! Вовка кинулся к телу и схватил мужика за руку. Пульс есть! Хороший ровный пульс!
— Живой, он живой!
Вовка обрадовался. Он смеялся и рассказывал Лёхе про свою ночную стычку. Лёха несколько охладил его пыл:
— Что делать-то с ним будем? Может, в чувство привести?
— Да пошёл он со своим чувством! Сам очухается! Я б ему ещё наподдал: он ведь первый напал! Пить надо меньше! Пусть проспится до утра.
Подложив под голову мужика шапку, они удалились с места происшествия.
Утром Вовка отправился на работу. Спустившись на первый этаж, он с удовольствием отметил, что на полу у почтовых ящиков никого нет. Настроение его улучшалось с каждой минутой. Заходя в больницу, он улыбался во весь рот.
Сменщик Юрка спал на кушетке. Вовка тронул его за плечо и тихо произнёс:
— Подъём.
Юрка встрепенулся и уставился на Вовку, хлопая глазами:
— Твоя смена?
— Да. Как ночь?
— Ничего. Нормально. Пару вызовов... Прикидываешь: под утро звонила тёща, спрашивала, что делать. Тесть припёрся “на рогах” со здоровенным фишаком под глазом. Они у друга отмечали какую-то там годовщину, а ночью, когда он выходил из подъезда, ему какой-то придурок ни с того ни с сего в торец ногой заехал...
Вовка опустился на стул, рассеянно слушая рассказ сменщика.
“Сосновка” – студенческий спортивно-оздоровительный лагерь БИТМа. Он расположен недалеко от Жуковки в живописном месте на берегу реки Десны. Лагерь оправдывает своё название: там действительно много сосен. Рядом проходит просека и линия электропередач. На просеке наивные жуковские жители сажают картошку, которая часто и является основным блюдом у студенческих костров. В общем, замечательное место.
Между собой студенты сразу окрестили лагерь спиртивно-оздоровительным. Как и в любом обществе, здесь существуют свои правила и традиции. Население лагеря делится на три части: Студенты (это понятно), Преподаватели (или короче – Преподы) и Холодильники (работники организации “Брянскхолод”, арендующие в “Сосновке” домики). Деление внутри Преподов и Холодильников, возможно, и существует, но оно не изучено. Студенты делятся на следующие группы: Баскетболисты (действительно спортсмены-баскетболисты БИТМа), Пионеры (студенты старших курсов) и Гости. Численность группы Гости всё время колеблется. В будние дни она падает до нуля, хотя есть отдельные особи, которые стойко выдерживают всю очередь на подножном корме. Но вот в выходные дни группа Гости растёт по геометрической прогрессии, начиная с утра. Иногда она превышает численность групп Баскетболисты и Пионеры вместе взятых. Тогда две ночи подряд весь лагерь стоит на ушах, и уже не важно, к кому приехали Гости.
В первый раз мы с друзьями попали в “Сосновку” на втором курсе. Немного понаблюдав за нами, Пионеры решили выделить нас в отдельную группу. Долго думать не пришлось: наша группа стала называться Октябрята. Тому было много причин: мы самые младшие среди Студентов; днём купались, загорали, играли в теннис и волейбол, а ночью спали (что страшно выводило Пионеров из себя!); почти не пили (это бесило всех!!!). Двум студенткам и трём студентам были выделены отдельные комнаты в одном домике, но через пару дней мы перетащили кровати девчонок к себе: чтоб нескучно было. Дирекция смирилась с этим. Нас нарекли Звёздочкой (5 человек) и оставили в покое. В нашем распоряжении было 18 дней. 18 незабываемых дней.
Впоследствии мы неоднократно бывали в “Сосновке”. Это любимое место отдыха. К сожалению, та организация, о которой говорилось выше, ушла в не такое далёкое, но прошлое. Напряжённая экономическая ситуация поставила лагерь в тяжёлое положение. В последние годы из-за отсутствия денег он всё время находится под угрозой закрытия. Сокращается число заездов и заезжающих. Группы стали смешиваться и разваливаться. В конце концов руководство университета было вынуждено отдавать часть путёвок БГПИ* и БТИ**. На обломках прошлого стали вырастать новые группы: БИТМ, Пед, БТИ. Группа Гости раздулась и стала более разношёрстной. Начались какие-то непонятные брожения в умах, ссоры, разборки. Былое спокойствие пропало.
Но мне хочется верить, что настанут лучшие времена: лагерь выживет, студенты найдут общий язык, близлежащий дом отдыха разрешит беспрепятственно пользоваться своим душем. И тогда “Сосновка” гостеприимно примет всех желающих под своё крыло. Э-эх, прямо идиллия какая-то! Если перефразировать классика, то я бы сказал так: “Умом “Сосновку” не понять, в “Сосновку” можно только верить!”
Лес. Ночь. Тишину нарушает лишь группка студентов у костра, которая мужественно борется с остатками спиртоносной дряни. А чуть поодаль звёзды наблюдают необычное зрелище: у реки, над обрывом, на четвереньках стоит девушка. Покачиваясь, остекленевшими глазами глядя на воду, она задумчиво повторяет: “Ну почему так бывает?..”
Вот так идёшь по жизни, вдруг остановишься и задумаешься: “Ну почему так бывает?”
Навестить друзей – святое дело! Саныч, Серёга и Женя сошли с электрички и не спеша тронулись в путь. До “Сосновки” было около 40 минут пешего хода. Дорога шла через окраину Жуковки и углублялась в лес. С двух сторон выстроились в ряд частные дома. Ребята обратили внимание на то, что улица безлюдна и тиха. Они списали это на полуденный зной и тронулись дальше, увлечённые попутной беседой. Вдруг калитка у одного из домов приоткрылась, оттуда выглянула старушка:
— Рябятушки, рятуйтесь! Сосед пчёл выпустил!
Смысл фразы ещё с трудом доходил до них, а за спиной уже нарастало глухое гудение. Студенты обернулись. Так и есть. Рой пчёл. Летит на них. На высоте человеческого роста. Не дожидаясь атаки, ребята что есть мочи рванули к лесу. Пчёлы налетели волной: стали путаться в волосах и жалить. Серёге вдруг подумалось, что он вовремя сделал короткую стрижку. Однако дело было швах. Первые укусы подстегнули ребят и заставили поднажать: теряя содержимое карманов и путаясь в сумках, они рвались к спасительному лесу. Зачёт по физкультуре был детством по сравнению с этим марафоном! (Ещё бы: не каждый преподаватель-физкультурник выпускает для стимула рой пчёл). Но вот студенты достигли первых деревьев и стали вырываться из объятий роя. Пробежав ещё немного, они повалились на землю и стали вытряхивать остатки пчёл из волос и одежды. Мат стоял неимоверный (впрочем, их можно понять).
Начали подсчитывать урон. От укусов пострадали все. Женя сидел на пеньке, держась за голову и покачиваясь из стороны в сторону. Серёга и Саныч с трудом переводили дыхание, ощупывая себя. С Серёги слетели его любимые солнцезащитные очки, Саныч лишился зажигалки, ключей от дома и серебряной цепочки с крестиком.
— Я этого так не оставлю! – сказал Саныч, направляясь обратно.
На окраине леса дети жгли костёр. Саныч решил воспользоваться подсобной силой, предлагая костровым вознаграждение, но те решительно отказались лезть в зону боевых действий: пример студентов их не вдохновлял. Ничего не оставалось делать: свернув в трубочку газету, Саныч поджёг её и кинулся к полю брани. Бранился он громко и жестоко: пчёлы, вероятно, узнали много нового о своём семейном укладе, родственниках и взаимоотношениях полов. Такое обращение, судя по всему, им не понравилось, поэтому они с новой силой обрушились на жертву. Каждый шаг давался с трудом, ранений всё прибавлялось. Но Саныч упрямо искал своё кровное добро. Вот валяются Серёгины очки. Подобрал. Больше ничего не видно. Пчёлы начали одолевать. Пора выбираться. В последний момент увидел, как в пыли блеснула цепочка. Подхватил её уже на бегу. Всё, больше нет сил терпеть! Саныч мчался к лесу, где его ожидали друзья. Эта вылазка ему дорого стоила: в считанные минуты форма его головы изменилась из-за шишки на затылке. Цепочка с крестиком нашлась, но зажигалка и ключи были утеряны безвозвратно. Даже закурить с горя нельзя было.
Зато сумки ребятам удалось сохранить и даже ничего не побить! Благодаря чему ночью они сидели у костра с друзьями, прикладывались к стопочкам и, почёсывая укушенные места, рассказывали о своём дневном приключении.
Вечером по комнатам начинает шататься Белый – Пионер со стажем. В одной руке он держит бутылку “Зубровки”, в другой стакан. Бутылка наполовину пуста, что сказывается на его походке. Всё живое, что попадается ему на пути, он повергает в смятение витиеватой фразой:
— Прими на грудь!
Выслушав ответ, выраженный в более простой форме, он, вздохнув, отправляется дальше. Добравшись до нашей комнаты и обнаружив, что она не пуста, Белый решил порадовать нас разнообразием своего репертуара:
— Давай жахнем!
— Не хочу.
— Ну давай!
— Белый! Отстань!
И тут он замечает Ленку. С искренней, почти детской радостью, он подбирается к ней и, проникновенно заглядывая в глаза, выдыхает:
— Прими на грудь!
Ленка не растерялась:
— На какую: на правую или на левую?
Лицо Белого приобретает задумчивое выражение. К сожалению, мысль всего одна, и она со страшным скрипом ворочается в его голове. Судя по всему, голове это быстро надоедает: мысль попадает в засаду где-то в районе мозжечка и погибает в неравной схватке с повышенным уровнем алкоголя. Белый протягивает Ленке бутылку со стаканом и жалобно просит:
— Ну давай жахнем, а?
— Белый! Отвали.
Привычно вздохнув, он выползает из комнаты.
Поздно ночью отряд Пионеров начинает прочёсывать территорию лагеря в поисках Белого. Его находят в одной из комнат на кровати. Рядом валяется пустая бутылка из-под “Зубровки”. Заботливые друзья радостно трясут его и орут в ухо:
— Белый! Белый! Где стакан?!!
Белый с трудом приоткрывает один глаз и бормочет:
— Я люблю жареный арахис... Стакан?... Стёрся об асфальт...
Сегодня снова будет костёр. Почти каждую ночь мы ходим в лес – это уже вошло в привычку. В хорошую привычку.
Кострище нетронуто и выглядит таким же, каким мы оставили его вчера. Галю вдруг осеняет мысль:
— Слушайте, а ведь мы вчера картошку пекли!
Она садится на корточки и начинает разгребать золу руками. Ей удаётся извлечь несколько запечённых картофелин. Довольная своей смекалкой, Галя очищает их от кожуры и ест. Лёха стоит рядом и внимательно наблюдает за ней. Дождавшись момента, когда она съела первую картофелину и принялась за вторую, он напускает на себя задумчивый вид и так между прочим произносит:
— Галя, а ты знаешь, как мы вчера тушили этот костёр?
Поперхнувшись очередным куском, Галя начинает разбрасывать оставшиеся корнеплоды и плеваться. Лес оглашают леденящие душу ругательства.
Посреди ночи выяснилось, что дров запасли мало. Последние брёвнышки догорали, сужая круг света.
Четверо ребят вызвались отправиться на заготовки. Студенты углубились в лес, всё больше удаляясь от костра. Искать что-либо в такой темноте было бесполезно. Несколько хилых веточек – не в счёт. Кругом росли сосны, гладкими стволами устремляясь в небо. Одна из них заинтересовала ребят: на высоте около трёх метров торчал мощный сук. ДПМщики сгрудились под деревом и погрузились в раздумья. Сук выглядел заманчиво – в костре он смотрелся бы очень неплохо. Хмель путал мысли и мешал решить мудрёную задачку: как добыть эту дровину, не имея под рукой пилы или топора? Шурик просчитал возможные варианты и решил воспользоваться богатейшим опытом первобытных людей. Кряхтя и соскальзывая, он взобрался по гладкому стволу и повис на суку, как на турнике. Затем он принялся раскачиваться и дёргаться, пытаясь победить дерево собственной тяжестью. После летней сессии тяжесть его, видимо, была невелика, поэтому дерево осталось равнодушно к его потугам. Однако мозги Шурика заработали на полную катушку, и он скомандовал:
— Дёргайте меня за ноги!
Серёга с Лёхой ухватились за белеющие вверху кроссовки и одним рывком повисли на его ногах. От неожиданной нагрузки Шурик заорал и попытался разжать пальцы, но было уже поздно: с сухим треском сук обломился. Вся цепочка рухнула на землю, оглашая ночную тишину воплями. Последним падал Шурик вместе с суком. К падению он отнёсся очень серьёзно, поэтому грамотно сгруппировался и приземлился на Лёху с Серёгой, огрев их дровиной по головам. Лёжа вместе с суком в руках на их распростёртых телах, Шурик радостно подвёл итог:
— Ну вот – всего делов-то! А что – это мы неплохо придумали!..
