Будучи опубликована под псевдонимом, решила не утруждать Читателя также и псевдобиографией.
Праздник
Преобразился город:
Он стал угрюм и сер.
На месте зоопарка
Взросла громада стен.
Квартиры превратились
в загоны для людей,
кормящих из лохани
своих-чужих детей.
...На пристани центральной,
у желтой полосы,
Остановились двое -
отец и юный сын.
"О, что с тобой случилось!
Отец, отец, отец!
Ты был красив и молод,
А стал почти мертвец!
Мы шли с тобой на праздник,
А забрели сюда,
где чахнет подорожник,
где гниль несет вода!
Скажи мне, что случилось?
Я вижу гарь и чад,
Исчезла в теле сила,
Чтоб повернуть назад!"
Дрожащими губами
Ему отец сказал:
"Мой мальчик, ты родился
тринадцать лет назад.
А в нашем жутком мире
Суров и мудр закон,
Установивший Праздник
Без Розовых Очков.
В семнадцатой поправке
Содержится завет,
Что мальчикам снимают
Очки в тринадцать лет.
И в омут запускают
Тревог и суеты,
На корне обрубая
Напрасные мечты.
Теперь ты, милый, взрослый,
Тебе зеленый свет
В ту жизнь, где спертый воздух
И нищенский трансферт.
Иди, ищи наживы
В котлах грядущих дней,
Циничным будь и лживым,
Чтоб не было больней..."
Когда отец закончил,
Сын стиснул кулачки
И раздавил руками
Проклятые очки.
И стекла под ногами
Хрустели там и тут,
Ведя детей из детства
В пожизненный приют...
Все не то...
Где-то хлопает дверь,
Замыкаясь ключом.
Где-то люди бормочут
Обо-Всем-Ни-О-Чем.
Где-то праздник грохочет,
Где-то дроги скрипят.
Где-то басом колес
Поезда говорят.
В кулуарах домов
Угасает торшер,
Над грядой городов
Ночь справляет фуршет.
Что ни день - суета,
Что ни ночь - нигилизм.
Отрицательный мир,
Плюсовой эгоизм.
Кто-то скатерть дорог
Постелил наискось,
Перепутал порог
Кем-то позванный гость.
Недопитый бокал
Допивает другой,
Кто из дому бежал -
Попадает домой.
И на стыке веков
Так пребудет всегда.
Все не так, все не то
На планете Земля...
* * *
Мы живые манекены
Из неоновых витрин,
Нам пророчит перемены
Наш фреоновый кумир.
Говорит, что в новом веке
Мы заселим города,
Отобрав у Человека
Верховенство навсегда.
Повелителю Аргону
Установим монумент:
Из бутылок "Кока-колы"
И фольги из-под конфет.
Мы построим Супермаркет
На всю Землю, на весь Мир,
По жилищному стандарту
Разделив на сто витрин.
Станет подиум Вселенной
Нашим лифтом в небеса,
Прозвучат на всех орбитах
Наши псевдо-голоса...
А когда подельник-время
Завершит урочный путь,
Пробегая по Бродвею,
Вдруг увидит кто-нибудь...
...Как под звуки саундтрэков
Покидают магазин
Манекены техно-века,
Люди смога и машин...
* * *
Может быть, счастье, а может быть, грусть...
Не разобраться.
И ладно, и пусть.
Кресла глубоки, высок потолок,
Если шпионят, то точно не Бог.
Стены притихли, как уши соседей,
Им не понять нашей странной беседы.
Странная осень и странные мы -
На остановке Любви и Беды.
Лужи прозрачны и дождь осторожен...
Мы замолкаем.
Все просто и сложно.
Ветер столкнул нас и бросил анкеты
В стол ноября и угасшего лета.
Пусть будет без названия...
Церковь держится за небо
Золотыми кулаками-
Куполами. Я, наверно,
Перепутала местами
Храм и грязную таверну.
За зрачками дышат смрадом
Беззастенчивые мысли.
С каждым словом, с каждым взглядом
Разбегаются, как крысы
С погибающего судна.
Растревожил незвонками
Всю столовую посуду,
Из которой мы хлебаем
повседневную похлёбку.
А из мирного Далёка
Кто-то машет нам руками,
Удивляясь, что не едем,
Что табличка "На обеде"
Прогнивает вместе с нами.
Там, за синими морями,
На курорте отдыхает
Чья-то стройная Надежда
в олеандровой панаме.
Загорелыми ногами
Возбуждает чьи-то чувства...
Там, в портовом Зурбагане,
Без тебя хмельно и пусто.
Забронированный номер
дремлет, гостя ожидая.
И боится, что ты умер,
И рыдает, засыпая.
Васильковыми чехлами
Охраняет, сберегает
Необжитые диваны...
Уезжай, раз ждут, я справлюсь
С холодами и простудой.
Принимая новый статус,
Ни о чём жалеть не буду.
Но, тоскуя о Далёком,
Ты глядишь, как церковь манит
Без укора и упрёка
Золотыми куполами...
* * *
Мы делаем скуку своими руками,
Ваяя из мыла избыточный быт.
И комнаты наши считаем мирами,
Где счастлив лишь тот, кто накормлен и сыт.
И так проживаем безбрежные дали,
Где сонное время улыбкой скорбит,
Страшась перемен, опасаясь скитаний,
И в дом возвращаясь, где сердцем прибит.
Прибитое сердце - пробитое сердце,
Его не излечит хороший обед.
И что-то не то в суете колесницы,
По жизни вершащей привычный пробег.
Будильник и кофе, семейное фото,
Графа ежедневника: план на сто лет...
Но изредка снится и чудится кто-то:
Не враг, - не приятель; не муж, - не сосед.
А некто, идущий по мокрому снегу,
Когда остальные в постелях лежат.
Какой-то чудак, фантазер, непоседа,
По миру скупому шальной дилетант.
...И мы осторожно те сны прикрываем,
Кайму одеяла таща на себя,
И праздники празднуем праздной печалью,
В том доме, где к сердцу прибита стена...
