Он уже довольно ждал свою возлюбленную, размышляя о её красоте и непостоянстве, о том, что пора бы уже что-то решить в их совместной жизни.
За этими мыслями Она его и застала.
Казалось, не было более счастливой пары на свете. Они робко и смущённо целовались, сидя на краю самой Бесконечности, которая зелёной плазмой разливалась под ними. Вдруг Она отстранилась и подняла грустные глаза куда-то вверх.
— Что с тобой? Откуда такая обречённость во взгляде?
— Знаешь, в последнее время у меня неприятное чувство, что там кто-то есть, что за нами наблюдают.
Влюблённые так и остались сидеть на краю зеленоватой Бесконечности. Молодая мечтательница задумчиво глядела куда-то ввысь, не обращая внимания на друга.
“Тьфу ты, чёрт! Опять опыт не удался!” – в серд-цах вскричал Игорь, отодвигая от себя микроскоп.
Вот уже несколько месяцев этот известный микробиолог не мог дождаться результатов своего опыта. Ну не хотели бактерии размножаться! Что тут поделаешь!
Вымотанный и уставший, он вернулся поздно вечером домой, где его уже заждалась супруга.
Лёжа в постели, Игорь размышлял о бактериях, не замечая молодую жену.
Было далеко за полночь, когда, вздохнув, он спокойно уснул с мыслью о том, что будущее все-таки за микробиологией, а не за космонавтикой, которая тщетно пытается найти иные миры и разумы во Вселенной. А учёный точно знал – нет там ничего, нет!
В это мгновение где-то далеко вверху пронеслась над Землёй усталая Мысль: “Опять ничего не выходит. Не желает человечество размножаться... Ну что тут поделаешь!”
Мысль коснулась верхних слоёв атмосферы нашей спящей планеты и растворилась в Бесконечности.
Фунин Клим Осипович был довольно известен в мире науки своей неординарностью, эксцентричностью и жаждой постоянного экспериментирования. Причём казалось, что открытие, над которым он мог провозиться годы, окажется никому не интересным, а самое главное – пустым, ненужным. Этот факт не останавливал учёного, наоборот, Фунин хватался за что-то ещё, лихорадочно работая над новым проектом, губя своё здоровье, репутацию и всё больше и больше отдаляясь от близких ему людей. В итоге непонимание выросло до гигантских размеров, и Клим Осипович остался наедине со своими гениальными идеями.
Последние несколько лет эксцентричный профессор бился над новым сортом фиалок, которые должны были хорошо переносить неблагоприятные климатические условия, чудак хотел, чтобы цветы имели ни с чем не сравнимые цвет и запах.
Клим Осипович совсем потерял счёт времени, доведя свою нервную систему до истощения. Естественно, следствием этого стала тяжёлая болезнь, которая приковала профессора к постели.
Пришедшие прощаться с умирающим близкие когда-то ему люди услышали от несчастного только несколько распоряжений относительно фиалок, которые должны были после его смерти цвести на могиле, своим неземным ароматом и видом смягчать тяжесть неподвижных памятников и крестов.
Раннее майское утро, чистое нежно-голубое небо, свежий воздух, в котором чувствуется аромат молодой зелени – всё то, что в это время года заставляет людей как можно быстрее утолять жажду жизни.
Весна идёт своим чередом, ветер ласкает светло-зелёные листочки берёз, разнося далеко-далеко их немного терпкий запах.
Сегодня кладбищенский смотритель встал раньше обычного, ему нравилось наблюдать, как просыпается жизнь, а в таком мрачном месте это особо им ценилось.
Не спеша Степаныч проходил мимо могильных плит и мраморных изваяний, читая на некоторых из них слова скорби.
Вдруг выражение лица смотрителя изменилось – лицо перекосила гримаса отвращения. Прикрывая нос рукой, старец с проворством двадцатилетнего начал вырывать с корешками какие-то мелкие цветочки, пробившиеся на одной из свежих могил. Хранитель покоя, бубня себе под нос, проклинал эти мерзкие, распространяющие зловоние сорняки, заполнившие четверть кладбища.
Долго Степаныч не мог понять, откуда взялась эта напасть, часто споря со своими знакомыми за “стопариком”, решив наконец, что такую мерзость могли завести к нам только из-за границы, как колорадского жука, к примеру.
Поглощенный такими мыслями, кладбищенский смотритель каждое утро методично уничтожал дело всей жизни Фунина.
В один ничем не выдающийся декабрьский день под завывание колючего ветра в издательстве газеты “N” появился незнакомец. Он принёс несколько рассказов, в надежде увидеть их позднее в этой ультра-модной газете.
Мужчину довольно радушно встретили, с энтузиазмом прочли его произведения, тут же не без издёвки раскритиковав их, и... и всё. Печатать отказались, объяснив немного удивлённому этим фактом чудаку, что ЭТО нуждается в больших доработках, впрочем, и сам стиль несколько странноват...
Господин ушёл, не дослушав.
По дороге к заснеженной остановке ему встретилась милая женщина, которая узнала в его худощавой фигуре известного писателя. Не давая мужчине прийти в себя, почитательница, сверкая восторженными глазами, защебетала, как любит его книги (а также её семья, соседи и знакомые...)
С трудом “отбившись” от назойливой поклонницы, усмехаясь и кутаясь в воротник от пронизывающего ветра, норовившего пробраться под одежду, писатель зашагал дальше. Ему ещё много надо было успеть сделать...
Все учились в школе и знают, что от маразма некоторых учителей школьная жизнь может превратиться в ад. Если же маразм нападает в каком-то темном переулке на директора, то о последствиях можно легко догадаться.
Очередное обострение этой болезни у директрисы застало нас врасплох где-то в середине зимы. Стояли жуткие морозы. Несмотря на погоду, девчонкам категорически было запрещено появляться в “храме знания и целомудрия” в брюках (почему-то такая одежда считалась нерабочей и должна была отвлекать школьников от учебного процесса).
Когда все попытки учениц пробраться в школу, укрыв свои длинные ноги от морозов джинсами, были пресечены, у директрисы появилась новая гениальная идея – лично проверить длину юбок, в которых ходили местные красавицы (они якобы не соответствовали школьному стандарту, а сама школа превращалась, по мнению директрисы, в рассадник разврата).
К сожалению, эта мысль нашему генералу в юбке пришла абсолютно стихийно, естественно, для того, чтобы никто не успел принять необходимые меры предосторожности.
Все случилось в один “прекрасный” морозный день, когда решалась оценка по химии, и мое присутствие на этом уроке было крайне важным.
Неприятности, казалось, начались с утра: я проспала и, скользя по утоптанному снегу, проклиная онемевший будильник, мчалась в школу. По дороге я встретила знакомых девчонок, которые и поведали мне о коварном плане директрисы. Я была на грани истерики – на мне “мини”, возможность повысить оценку по химии срывается из-за какой-то юбки.
Рассуждая про себя о несправедливости и перипетиях собственной судьбы, я совсем забыла, что зимой хотя бы изредка, но рекомендуется смотреть под ноги. В общем, я упала.
Только подходя к школьному крыльцу, я, к еще большему моему ужасу, поняла, что при падении оторвалась пуговица на юбке, и теперь она катастрофически сползает вниз. Времени было в обрез, пути назад для меня не было, и я в облаке морозного воздуха влетела в школу.
Директриса, как сфинкс с каменной улыбкой, вооружившись длинной линейкой, стояла в дверях.
Моя юбка уже болталась на коленях, благо на мне в то утро был довольно свободный свитер...
С легким разочарованием в глазах директриса меня пропустила.
Возле кабинета химии я с неописуемым блаженством исправила положение булавкой и вошла на урок по звонку.
В тот день я так и не исправила оценку – заболела учительница, но именно тогда я поняла, что такое счастье школьной жизни.
Его труп лежал здесь уже не один день. Странно, что хозяйка с её маниакальной зацикленностью на чистоте не заметила несчастного раньше.
Время смерти нежданного гостя вряд ли можно было теперь установить. Его покрывшееся пылью тело приобрело неприятный цвет.
Беднягу точно никто не станет оплакивать, когда натолкнётся на высохший рыжий труп. Ничего, кроме отвращения и гнева, у окружающих эта смерть не вызовет. Да кто же станет жалеть такого мерзавца?! Беспринципный алчный тип, существующий лишь для размножения себе подобных. Субъекты такого рода не остановятся ни перед чем для удовлетворения своих низменных потребностей.
Есть ли смысл жизни у таких мерзавцев? Жрать, пить, гадить и размножаться – вот их жизненное кредо. Всё это они делают быстро, нагло, одним лишь своим видом приводя в ужас окружающих.
Один из представителей этих отбросов общества валялся сейчас на этой белоснежной кухне.
Через несколько минут тишину дома прорезал звонкий женский визг:
— Таракан!!!
Ещё через пару секунд бренное тело было отправлено в пыльную бездну мусорного ведра с помощью совка и веника.