Пенсионер Василий Антипыч Квасов, проснувшись поутру, и, как положено, опохмелившись, вышел подышать свежим воздухом на свой приусадебный участок. Здесь всё радовало глаз земледельца: зеленела картофельная ботва, жужжали пчёлы и шмели над цветущими огурцами, начинала закручиваться в кочанчики размером с кулачок капуста. Урожай обещал быть хорошим, не то, что в прошлом году, когда картошки едва хватило до масленицы.
Пройдя в конец огорода, Василий Антипыч остановился у грядки с бобами. Внимание его привлекло зубастое насекомое, вгрызшееся в бобовый стручок. Изловчившись, пенсионер накрыл вредителя ладонью и сжал в кулаке. Насекомое заёрзало, пытаясь освободиться, и куснуло деда за палец. Антипыч охнул, но руки не разжал. Чуть приоткрыв кулак, он позволил "арестанту" высунуть наружу голову и при ближайшем рассмотрении узнал в своём пленнике обыкновенную зелёную саранчу.
Оглядевшись вокруг, Василий Антипыч заметил ещё с полдюжины тварей, уничтожавших его бобы.
"Вот гады!" - расстроился он. - "Не успел от "колорады" избавиться, как саранча навалилась. Передавали, что в Краснодарском крае нашествие её, а она, гляди ты, и до нас добралась!" - и пенсионер смачно выругался вслух.
Перехватив пойманное насекомое двумя пальцами, Антипыч хотел было оторвать ему драконью башку, но тут заметил, что у саранчи не хватает одной задней ножки, точнее, одна ножка была нормального размера, а на месте второй, потерянной, начинала расти новая.
"Покажу внуку", - решил пенсионер. - "Чудо природы. Эх, кабы людям так - не было бы ни хромых, ни безруких, а кое-кому и новая голова не помешала бы."
Принеся саранчу в избу, дед посадил её в банку, бросив туда травки, чтобы чудо природы не умерло с голоду...
"Надо будет у Райки взять денег на покупку отравы. Заодно и на "маленькую" себе выкрою," - сообразил Антипыч.
Райки, жены его, дома не было, ушла куда-то с утра. В ожидании её дед сел на крыльцо и продолжил плести начатую накануне корзину. Его изделия неплохо расходились на рынке и приносили ощутимую добавку к скудной пенсии.
- Вась, а Вась! - прервал его труд охрипший от злоупотребления спиртным голос соседки, Ленки Карасихи. - Там на улице Мира Колька Рыжак трактором чью-то свинью задавил, поди глянь, может, ваша?
- Нет, мы свою не выпускаем, - ответил Антипыч, но на всякий случай пошёл к сараю проверить, на месте ли Дося.
Растудыт твою мать! Дверь сарая была открыта, и место свиньи пустовало. Проклиная на чём свет стоит свою старуху, Антипыч, теряя тапочки, бросился на улицу Мира, где разливалась, не высыхая годами, огромная лужа - любимое место отдыха деревенских уток и гусей.
Пьяный тракторист не заметил принимающую грязевые ванны Досю и проехал ей аккурат по ногам. Свинья визжала смертным визгом и ползла по дороге, волоча окровавленные конечности. Вокруг собралась толпа, все жалели несчастное животное. Колька с места происшествия скрыться не пытался, да и куда в деревне скроешься?
Квасов налетел на него, как коршун на цыпленка и, схватив за грудки, начал трясти, произнося при этом на великом и могучем русском языке такие фразы, которые послужили бы украшением диссертации любого учёного-лингвиста. Смысл этих фраз сводился к одному: ты, Колька, за свинью мне ответишь!
- Смотреть надо за своей свиньёй! - нимало не смущаясь, отвечал тракторист. - Разве ж я видел, что она в луже валяется? Здесь же кругом кусты!
- Глаза залил, вот и не видел! По дороге ездить надо, а не по кустам!
- Где хочу, там и езжу! - парировал Колька. - ГИБэДэДэ тут не стоит!
- Ах ты сволочь! - едва не задохнулся от ярости хозяин пострадавшей свиньи. - Я тебе сейчас покажу ГИБэДэДэ!
Соседи еле оттащили донельзя озлобленного старика от Кольки.
- Антипыч, надо резать свинью, глянь, как мучается!
Тут же нашлись добровольцы, готовые "за поллитру" избавить Досю от страданий. Дед, однако, не соглашался.
- Куда резать!? Она ж поросёнок ещё, в ней и есть-то нечего! Повезу к ветеринару.
Лишившуюся к тому времени чувств свинью взвалили на тележку и покатили на другую улицу, к ветеринару Евгению Эдуардовичу. Осмотрев пострадавшую, Эдуардович покачал головой:
- Необходима ампутация обеих конечностей. Иначе - летальный исход. Рекомендую всё-таки зарезать.
- Ампутируй! - махнул рукой Квасов. - И без ног жиру наберёт, зато бегать не будет, куда не надо. С меня магарыч.
Примерно через час обезноженная свинья с перевязанными культяпками заняла своё место в хлеву, который так опрометчиво покинула. Ветеринар дал Василию Антипычу несколько ампул обезболивающего и шприцы.
- Как начнёт визжать - коли, - приказал он. - Завтра сделаю перевязку.
Удачно проведённую операцию следовало "обмыть". Плачущая Райка поставила жарить картошку на свежем сале, а Антипыч, прихватив пластиковую полуторалитровую бутылку, отправился к бабке Медовушке. Медовушка подрабатывала бортничеством и одновременно держала известную в округе самогонную точку. Пару раз удачливая предпринимательница была оштрафована милицией, что только добавило ей популярности.
Узнав о случившемся с квасовской свиньёй несчастьи, бабка всплеснула коротенькими ручками и сочувственно заахала.
- А у меня, знаешь ли, Вася, тоже проблема: мёд утащили! Заявляла в милицию, - поделилась Медовушка своим горем.
- Ну и как, нашли вора? - поинтересовался Антипыч.
Бабка обречённо махнула рукой.
- Где там! Лучше б не отзывалась! Пришёл Пашка, участковый. Ну что, говорит, Никитична, давай улики искать. И стал меня водить вокруг пасеки. Раз обошли, второй раз... Мне тяжело за ним поспевать: скрючило уже всю, ноги больные... Накануне ливень прошёл, дорогу подразвезло. Следов никаких не видать, если и были, так дождём смыло. Третий круг сделали. Шут с ним, с мёдом, говорю, давай заберу назад своё заявление. Нет, отвечает Пашка, оно уже зарегистрировано. Чтобы дело закрыть, надо, говорит, написать теперь вразумительное объяснение. Пиши, говорю, что хочешь. Погляди вот, - бабка порылась в буфете и достала половинку тетрадного листа, - копия протокола милицейского.
Антипыч, прищурившись, прочёл протокол вслух:
- "... По заявлению гражданки Кулаковой А.Н. от 13 июля сего года мною, участковым инспектором д.Загривовка, ст. сержантом Агафоновым П.П., проведен осмотр места происшествия и устный опрос потерпевшей.
В результате оперативно-розыскных действий установлено, что факт хищения мёда в количестве 28 (двадцати восьми) кг не подтвердился. По словам гражданки Кулаковой А.Н., его исчезновение объясняется тем, что в период роения пчелиная семья покинула улей и унесла с собой в качестве продукта питания весь имевшийся мёд..."
- Бред собачий! - возмутился пенсионер. В душе его разбирал смех, но дед не подал виду. Медовушка тяжело вздохнула и полезла в тайник за самогонкой.
Получив вожделенную бутылку, Антипыч вернулся домой, где его уже заждался ветеринар.
Вечером, когда Райка, уже успокоившись, разливала по тарелкам холодец из Досиных ног, Василий Антипыч вдруг вспомнил про пойманную сегодня саранчу, и в его затуманенном алкоголем мозгу внезапно вспыхнула, как искра, отчаянная идея. Хлопнув себя по затылку и произнеся, подобно Архимеду - нет, не "Эврика!", - а привыч-ные каждому русскому уху слова, - он выбежал на огород, прихватив с собой банку из-под кофе и внуков сачок для бабочек.
День выдался жаркий, саранча к вечеру разомлела, и дед без труда насобирал пару дюжин насекомых, после чего уединился в сарае.
Вскоре пришло время обезболивающей инъекции, о чём возвестила истерическим визгом свинья. Антипыч поспешил к ней. Дося сильно страдала. Маленькие бесцветные глазки её с мольбой взирали на хозяина, из-под белёсых ресниц текли по сальным щекам слёзы, отчего свинья напоминала продавщицу деревенского магазина Марусю Дубинко, в очередной раз наказанную своим мужем за "измену".
- Бедная ты моя! - Квасов присел и почесал свинью за ухом. От ласки у той слёзы потекли ещё пуще.
- Как человек, совсем как человек! - растрогался он, и сам смахнув слезу, всадил в тело Доси иголку.
Свинья захрипела и задёргалась, пытаясь уползти, но, очевидно, лекарство оказалось достаточно сильным, потому что через пару минут она успокоилась и затихла.
Никто из жителей Загривовки не предполагал, что бедное парнокопытное перенесёт такой страшный шок, однако, Дося, вопреки всем прогнозам, выжила.
Кризис миновал, раны начали затягиваться, через несколько дней у свиньи появился аппетит и она стала прибавлять в весе, не подозревая, что главные неприятности у неё впереди.
Жаркое лето перевалило за середину, приближался Ильин день и другие церковные праздники, которые в Загривовке по старинке отмечали. Впрочем, в последнее время вся жизнь мало работающих и много пьющих загривовцев превратилась в один непрекращающийся праздник.
Пенсию, однако, снова задерживали. Жена Антипыча сетовала, что не на что купить сахару для варки компотов и яблочного повидла. Собственную самогонку она припрятала "до праздников" от мужа, купить "чекушку" было не на что, и наш герой уже несколько дней страдал, поэтому, когда неожиданно пришёл проведать свою пациентку Эдуардович, радости Квасова не было предела. Теперь, хочешь не хочешь, Райке пришлось доставать бутылочку, тем более, что ветеринар подгадал как раз к обеду. "Раскатав" поллитровку и закусив остатками холодца, мужики отправились в хлев поглядеть на свинью.
Странная картина открылась взору ветеринара: недавно трагически лишившаяся ног Дося стояла на всех четырёх и мирно ела ботвинью из корыта. Зад-ние конечности её были гораздо короче передних, но всё же это были настоящие ноги.
Эдуардович от изумления остолбенел, решив было, что это у него в глазах двоится, но тут же понял, что одной бутылки для такого оптического эффекта маловато. Не веря глазам своим, ветеринар подошёл поближе и подёргал свинью за отросшую ногу. Та недовольно захрюкала и вырвалась.
- Вась, как это?!! - только и смог произнести ошеломлённый Эдуардович.
Довольный собой, Квасов снисходительно усмехнулся:
- Сообразил вот! Можно сказать, открытие сделал!
- Да-а! - больше ветеринару нечего было сказать.
Из свиного закута Антипыч завёл гостя в сарай, являвшийся по совместительству мастерской, где на столе рядом с электроплиткой стояли аптекарские пузырьки. Здесь же были разбросаны резиновые жгуты и шприцы.
- Ты что, Вась, ширку здесь варишь? - изумился ветеринар. - Ты... того, может и мне чего подсыпал?! Мерещиться теперь всякая нечисть!
- Дурья твоя башка! - обиделся Квасов и показал Эдуардовичу бутылочку с зелёной жидкостью. - Смотри, вот он, секрет-то! Это настойка из ножек саранчи. Видал, как отрастают оторванные ноги у насекомых? А хвост у ящерицы?
- По-научному этот процесс называется регенерацией, - подтвердил образованный ветеринар.
- Вот я и подумал, - продолжал вдохновенно Василий Антипыч, - чем же моя свинья хуже какого-то богомола? Взял и впрыснул Досе эту штуку вместе с новокаином. Получилось!
- Как же так, Антипыч? - не мог понять Евгений Эдуардович. - Ведь целые научные лаборатории этим занимаются, и ни хрена не выходит! У них же там куча приборов специальных, компьютеры, микроскопы! Академики с профессорами бьются над этой задачей! А ты-то, ты-то кто?!
- Я, конечно, не академик, - гордо отвечал Квасов, - а простой русский мужик. Но может быть, именно поэтому у меня такое открытие и получилось. Понимаешь, Эдуардович, учёные мыслят мудрёно, им и в голову не придёт, что можно вот так вот выжать сок из кузнечика, подогреть его на электроплитке и вколоть в вену поросёнка. Они ведь будут думать долго, сложные опыты ставить, химические анализы делать, расчёты на своих компьютерах производить и формулы писать. Потом соберут учёный совет, переругаются там между собой. Кто-то кандидатскую защитит, кого-то уволят по несоответствию. Но в результате будут ходить вокруг да около, и всё без толку. А Васька Квасов пошёл прямой дорогой и вышел куда надо. Пойдём-ка выпьем по этому поводу.
Мужики вернулись в избу и накатили ещё по сто грамм. Ветеринар никак не мог прийти в себя после увиденного.
- Какая сила в жучином соке! - не переставал восхищаться он. - Не зря в Библии говорится о пророках: "...и уходили они в пустыню и питались диким мёдом и акридами..."
— Чем-чем? – переспросила Райка, подошедшая к столу, чтобы убрать бутылку.
— Акридами, – пояснил Эдуардович. – Саранчой по нашему. Знаешь, Василий, твой препарат по латыни следует назвать “acridos regeneratus”.
Название Квасову понравилось. Он почти вырвал из рук жены бутылку, чтобы выпить за “acridos regeneratus”. Побеждённая Райка, плюнув, отошла.
— Вась, так ты теперь известным человеком станешь! – осенило ветеринара после очередного тоста. – Тебе написать надо в Москву, в Академию Наук. А ещё лучше – прямо в Кремль! На Кипр слетаешь, или ещё куда-нибудь! Повеселишься: рестораны, девочки!
— Слава мне не нужна, – отвечал заплетающимся языком Антипыч. – Не хочу суеты этой, шумихи. На Кипре жарко, да и чего я там не видал? За девочек мне Райка весь фасад исцарапает, и стар я уже для сексу, может и кондрашка хватить. А вот что касается денег, – он перешёл на полушёпот, – у нас с тобой их скоро будет немерено. Сколько тебе платят за кастрацию кабана? Полтинник? Ха-ха! Беру тебя, Эдуардович, в компаньоны. Погоди немного, вот уедет Райка в город – мы с тобой здесь развернёмся на всю катушку. Смотри только, не рассказывай никому!
Через неделю Райка уехала к дочери, которая готовилась родить. Проводив жену к автобусу, Василий Антипыч, радостно потирая руки, сейчас же направился сообщить об её отъезде ветеринару. Тот прихватил с собой чемоданчик с медицинскими инструментами, и друзья, заговорчески озираясь, направились в квасовский хлев, откуда вскоре донёсся испуганный визг свиньи. Спустя полчаса, со свёртком под мышкой, пенсионер постучался в дверь бабки Медовушки. От бабки Василий Антипыч вышел без свёртка, но с двухлитровой бутылкой из-под “Пепси” под полою пиджака. Встретив по дороге виновника всего происшедшего Кольку Рыжака, Квасов пригласил его распить “мировую”.
Тракторист был несказанно рад.
— Ты, Антипыч, человек! Я ведь думал, ты в милицию заявишь, начальству моему донесешь...
— У милиционера и без нас дел хватает. Недавно мёд у бабки унесли, а позавчера на свадьбе у Шамовых племянник дядьке ухо откусил во время драки, – поделился информацией дед.
Антипыч не сказал Кольке, что явился в опорный пункт в пьяном виде, и участковый Агафонов просто не принял у него заявление. Приятно было чувствовать собственное благородство. Бутылка была распита под хорошую закуску: жареное сало со свежими огурцами.
С этого дня посиделки у Квасова приняли постоянный характер. Словно учуяв запах спиртного, в гостеприимный дом со всех концов Загривовки потянулись вереницы собутыльников. Антипыч угощал всех, проявляя редкое по нынешним временам хлебосольство. На устраиваемых “банкетах” собиралось до двух дюжин местных забулдыг. Украшением компании стала Карасиха, выделывающая в пьяном угаре чёрт знает что и веселившая всех присутствующих. Пьяные пирушки продолжались несколько дней подряд с недельными перерывами (для полного восстановления ног свиньи требовалось ровно семь дней).
После паузы следовали очередная ампутация, реанимационные мероприятия и новая “оргия”. Набивший руку Эдуардович проводил операции быстро и качественно, соблюдая стерильность и все правила анестезии.
Плетение корзин было заброшено. По Загривовке поползли слухи, что Антипыч торгует краденым мясом, но поскольку заявлений о краже ни от кого не поступало, слухи оставались слухами.
Соседи, попробовав Досиного сальца, быстро привыкли к постоянному визгу истязаемой свиньи. Квасов, насколько это было возможно, пытался скрывать свой источник дохода, но часто, допившись “до ручки”, начинал хвалиться достигнутыми результатами, обещая, кроме свинины, наладить также производство куриных окорочков.
— Всю Россию мясом завалим! – обещал он. – Нищим америкашкам будем гуманитарную помощь посылать! Нехай жрут, не жалко! Знай наших!
В перерывах между запоями, одолеваемый муками совести, дед шел в закуток к Досе и, стоя перед ней на коленях, слёзно просил прощения. Доведённая пытками до отчаяния свинья пыталась спрятаться от жестокого хозяина. Переваливаясь на коротеньких ножках, она забивалась в угол хлева и, подобно страусу, прятала голову в соломенной подстилке.
— Кормилица ты моя! – исполненный раскаяния, восклицал дед. – На вот яблочко твоё любимое. Прости ты меня, подлеца, Христа ради!
Перепуганная свинья зарывалась в солому ещё глубже и начинала есть только тогда, когда хозяин уходил и закрывал за собой дверь.
Слух о чудодейственном препарате между тем проник за пределы квасовского подворья и достиг надкушенного уха Володьки Шамова, пострадавшего во время знаменитой свадебной драки от собственного племянника по прозвищу Сыроежка (кличку эту паренёк получил за патологическое пристрастие к названным грибам, которые и вправду употреблял в сыром виде. Возможно, именно этот любимый деликатес напомнил ему дядькино ухо в момент поединка).
Захватив в качестве предлога для посещения бутылочку, Володька отправился к Антипычу. Поговорив ради приличия о том о сём, Володька, проявив изрядную, как ему казалось, хитрость, попытался перейти непосредственно к цели визита. Приподняв специально отрощенную прядь волос, прикрывавших изувеченное ухо, он показал его Квасову.
— Видишь, какое членовредительство нанёс мне племянничек! А я его маленького на саночках катал, за грибами с ним ходил...
Антипыч не подал виду, что понял намёк Шамова.
Володька заёрзал и начал в разговоре сужать круги, всё ближе подходя к тому, ради чего, собственно говоря, и пришёл.
— Антипыч, а что, твой препарат только на свиней действует? Я вот беседовал с ветеринаром, так он сказал, что свинья по каким-то там генам-хренам вроде как близкий родственник человека. Да оно и правда: после зарплаты как глянешь на мужиков – ей-богу, похожи!
— Это известное дело, – согласился Антипыч.
— А ты не пробовал у своей свиньи уши на холодец отрезать? С ушами-то вкуснее! – “тонко” гнул свою линию Володька.
— Для науки ухо – это мелочь, – многозначительно изрёк Квасов.
— Для науки-то мелочь, а для человека кое-что значит, – “сжимал кольцо” Шамов.
— Нету материального стимула, – набивал цену дед. – То ли дело нога – там мясо, кость...
— Ну, положим, и ухо кое-чего стоит, – принял торг Володька. – Вот например моё, посмотри-ка ещё раз. Сможешь нарастить? В долгу не останусь.
Остаток уха напоминал собой ущербную луну. Изобразив на лице глубокое сочувствие, Антипыч наконец согласился помочь Шамову. Торг закончили на трёх литрах самогонки, после чего осчастливленный Володька получил два укола в ухо и отправился домой восстанавливаться.
Несколько дней спустя в три часа пополудни у ворот квасовского дома остановилась новенькая “Газель”. В кабине сидели трое: наёмный шофер и два лица кавказской национальности, оказавшиеся скупщиками мяса. Глядя на шофера, трудно было предположить, что он имеет доступ к мясу, скорее создавалось впечатление, что в его рацион входят исключительно пресловутые акриды, на коих не очень-то разъешься.
Полной противоположностью ему являлись два его хозяина, цветущий вид которых наводил на мысль о том, что не все нормы шариата ими соблюдаются досконально, включая употребление свиного мяса и спиртных напитков.
Шофер посигналил. Антипыч вышел. Разминая ноги после долгого сидения в машине, “южные” люди вылезли из кабины и направились ему навстречу. Шофер немного отстал, чтобы закурить сигарету своей любимой марки, называемой в простонародье “чужие”, которую не преминул “стрельнуть” у проходящего мимо мужика.
Широко улыбаясь, приехавшие поздоровались с Квасовым за руку и по очереди представились:
— Алик.
— Меджнун.
— Между... чем?
— Вах, зови просто Миша, дорогой! Посоветовали к тебе обратиться, сказали, что продаёшь мясо. Заплатим хорошо.
Посетители говорили с сильным кавказским акцентом, но дед всё понял. Он слазил в погреб и вытащил два заготовленных накануне увесистых окорока. После непродолжительной торговли договорившиеся стороны ударили по рукам.
— Саша! – кликнул шофера один из хозяев. – Грузи мясо!
Тщедушный шофер, сгорбившись под тяжестью окороков, понёс их к машине.
— Слушай, Антипыч-джан, нам бы ещё мяса! – не унимался Миша.
— Нету больше, – развёл руками хозяин Доси. – Через недельку приезжайте. Заскочите-ка вы на ферму, может, там продадут?
— Были мы на ферме. Зоотехник предлагал двух хомяков. Слушай, что за животное такое – хомяк?
— Крыса такая, без хвоста.
— У вас тут что, уже крыс едят? – ужаснулись кавказские гости. – Совсем плохие дела, вах!
— Может быть, двух хряков? – догадался Антипыч.
— Точно, дорогой, двух хряков! – обрадовались спекулянты. – А кто это?
— Так это же кабаны, езжайте за ними, пока не поздно, покупайте! Да не забудьте штамп у ветеринара поставить!
Рассыпавшись в благодарностях, купцы отъехали, а довольный дед устремился за горячительным к Медовушке, не ведая о том, что приближается развязка всей истории. Потерявший бдительность экспериментатор не знал, что кто-то из соседок, встретив в городе на базаре Райку, доброжелательно сообщил ей о поведении супруга.
Райка нагрянула в тот же день, застав мужа с по-личным. Когда она подходила к дому, пиршество было в самом разгаре. Мужики пытались петь народные песни и плакали, а Карасиха, вертя подолом юбки, танцевала на столе ламбаду вокруг сковородки со свиными отбивными.
Антипыч как раз выяснял отношения с Володькой Шамовым. С ним получился конфуз: вместо откушенного уха выросли сразу два. Шамов вдохновенно ругался и требовал возмещения морального вреда.
— Куда я теперь с таким ухом? – наскакивал он на Квасова. – И так по деревне уже начали Одноухом звать, а теперь что же – Треухом стать по твоей милости? Баллон самогонки взял?! Взял! Или приводи ухо в порядок, или гони баллон обратно!
— Успокойся, Володя, – уговаривал треухого дед. – Давай выпьем и обмозгуем это дело. Видать, надо было один укольчик поставить, а я перестраховался, ты уж меня прости. Сейчас мы тебе его заново отрежем...
— Отрежь себе кое-что! – подпрыгнул от возмущения Володька. – Что я тебе, кролик подопытный или свинья какая-нибудь, что бы надо мной издеваться!
Спорщиков прервал шум мотора подъехавшей “Газели”. Это вернулись Меджнун и Алик. Восточные улыбки, которыми они недавно блистали, сменились на их лицах гневными гримасами. Кавказский акцент усилился.
— Где этот жулик?! – ворвавшись в избу, завопил “Миша”.
— Открыли... Стали грузить хомяков-хряков, а там...! – пытался объяснить присутствующим ситуацию совсем плохо владеющий русским языком Алик.
— Такое мясо не нужно!
Дистрофический шофер, стоя у дверей, с трудом удерживал злополучные окорока, приобрётшие по непонятной причине сочно-зелёную окраску. Здесь же находился прибывший на помощь другу ветеринар.
— Какое ещё мясо? – прямо с порога поинтересовалась вошедшая Райка.
Ничто не могло потрясти Антипыча так, как внезапное появление жены. От неожиданности у него отнялся язык.
— До-ося..., – заикаясь пролепетал он. – Я её вылечу... слышь, Рай, я вылечу её...
— Не волнуйся, он вылечит, – поспешил заступиться за товарища приехавший вместе с кавказцами Эдуардович. – У нас там целая лаборатория. Диагностика, антисептика... Почти как в ЦКБ.
Райка бросилась в сарай. Дося со свежеотрезанными ногами лежала ничком на соломе и жалобно, по-собачьи поскуливала. Визжать и хрюкать у несчастной не было сил. Увидев свою любимицу в таком состоянии, жена Антипыча завизжала едва ли не громче свиньи и бросилась громить “лабораторию”. Разбив и затоптав в землю пузырьки с зелёным снадобьем, Райка вернулась в дом и вцепилась покрытыми облупившимся лаком ногтями в щеки мужа.
— Изувер! – причитала она. – Маньяк! Чем же ты тут занимался?!!
— Гони трёхлитровку обратно! – в унисон ей кричал Володька.
— Дэньги давай назад! – требовали кавказцы.
— Да пошли вы все! – внезапно обозлился Василий Антипыч и ударил Шамова кулаком в двойное ухо. Второй удар пришёлся в висок жене.
Последовавшая вслед за этим групповая потасовка не поддаётся никакому описанию. Без милиции в этот вечер не обошлось.
Увидев участкового, кавказцы, бросив мясо, мгновенно исчезли. Подпрыгивая в ведомой голод-ным шофером “Газели” на дорожных ухабах, они подсчитывали сегодняшние убытки и проклинали Загривовку и её обитателей, поминая поочерёдно аллаха и шайтана.
Старший сержант Агафонов не стал разбираться, кто прав, кто виноват. Квасов, Володька Шамов, ветеринар Евгений Эдуардович и ещё несколько принимавших участие в драке нарушителей общественного порядка были посажены на пятнадцать суток. Райку увезли в больницу с сотрясением мозга. Про свинью, запертую в хлеву, забыли.
Брошенная на произвол судьбы Дося доела всё, что было у неё в корыте, затем, изголодавшись, принялась жевать свою соломенную подстилку. За неделю ноги её достигли нормального размера, но рост их почему-то не прекращался. То ли Антипыч не выдержал дозу, то ли повлиял перенесённый стресс.
В конце концов жажда жизни заставила живот-ное вырваться из заточения на волю. В один прекрасный день жители Загривовки стали свидетелями того, как странное существо, напоминающее гигантского розового кузнечика, единственным желанием которого было спрятаться подальше от людей, выбив дверь своей темницы и перемахнув через забор, поскакало на неимоверно длинных ногах по направлению к лесу, оставляя за собой следы огромных свиных копыт.
По пути оно разметало два стога с сеном и порвало электрические провода, из-за чего загривовцы на несколько дней остались без света. Получив удар током, розовое существо громогласно заверещало и ещё быстрее запрыгало в сторону леса, где и скрылось среди сосен и начинающих желтеть берёз.
Поздней осенью, когда пошли последние опята, кто-то из грибников видел в лесу это странное существо. Пошли разговоры о чернобыльском мутанте, но им никто не верил. Дальнейшая судьба Доси до сих пор неизвестна. Кто знает, удалось ли ей пережить суровую зиму...
По весне, едва выбрались на солнышко первые насекомые, Василий Антипыч, не желая смириться с потерей дармовой выпивки, пробовал возобновить свои опыты, но безрезультатно. То ли саранча не та пошла, то ли дед забыл что-то. В результате лишился хвоста, став жертвой экспериментов, соседский кот Буржуй. Великое открытие погибло из-за безалаберности русского мужика.
Володька Шамов так и остался с двойным ухом. Отрастив длинные волосы, он на спор показывал любопытным своё уродство и тем самым “зарабатывал” на рюмку водки.
Жизнь в Загривовке продолжала идти своим чередом...